Идея единства человеческого разума и основных ментальных структур: бинарные оппозиции. Критический подход Л.С.Клейна

Идея единства человеческого разума и основных ментальных структур: бинарные оппозиции. Мир событий и предметов вокруг нас по Леви-Строссу хаотичен. Порядок в этот хаос вносится человеческим разумом. Этот порядок и есть сущность предметно-событийного мира. В наших восприятиях реальности помимо явной информации есть и скрытая, которую мы не осознаем. А ее надо выявить. Эта информация – структура, внесенная в мир нашим разумом, то есть структура нашего разума. Тут есть нечто схожее с идеей универсальной грамматики Хомского, выдвинутой примерно в то же время.
Структура эта неизменна с того времени, как возник человек. Леви-Стросс решительно против Леви-Брюля. Первобытное мышление по логической мощи равно нашему. Замечалось, что в книге Леви-Стросса “Разум дикаря” речь идет не столько о разуме дикаря, сколько о разуме самого Леви-Стросса (Стейнер). По Леви-Строссу, разум профессора французского коллежа по своей структуре ничем не отличается от разума австралийского аборигена (Мендельсон). Свой разум он считал неолитическим.
(С равным успехом он мог бы называть его и верхнепалеолитическим. Ведь с этого времени человек биологически не изменился, стало быть мозг действительно один. Мозг, но не разум. Ибо в мышлении сказывается еще и развитие. Лурия экспериментально показал, что даже мышление неграмотных среднеазиатских декхан не имеет некоторых качеств и операций, характерных для мышления образованных горожан. Таким образом, уже в исходной предпосылке Леви-Стросса есть изъян. Благородный изъян, красивый изъян, но изъян).
Но разум, о котором говорит Леви-Стросс – это не рассудок, не сознание, и структуры, о которых он говорит, – это не структуры сознания, а структуры бессознательного. Бессознательное Леви-Стросса отличается и от подсознательного (т. е. особой формы памяти) и от бессознательных импульсов по Фрейду (чисто биологических). Бессознательное у Леви-Стросса логично, рационально и есть не что иное, как скрытый, неосознаваемый механизм знаковых систем (Грецкий 1978: 550). Они не ощущаются самими практикующими их людьми, как не осознается говорящими грамматика.
Бессознательное не содержит конкретных идей, мыслей и чувств. Оно есть форма. По Леви-Строссу, «бессознательное всегда пусто, или, точнее, оно так же чуждо образам, как желудок чужд проходящей через него пище» (Levi-Strauss 1958: 224).
Учение Леви-Стросса объявляли (и он с этим соглашался) разновидностью кантианства: у Канта априорные формы чувствования и разума налагаются на опыт. У Леви-Стросса тоже налагаются, и тоже априорные, но не формы рассудка, а его бессознательной основы. По Леви-Строссу, разум (в форме этого бессознательного) налагает свою структуру на нашу речь – парадигму фонетики, морфологии, синтаксиса. Налагает ее и на художественное творчество, на мифологию. На обычаи, обряды, верования. Но эти структуры в них скрыты, закодированы. В символах. Главная цель – понять этот код.
Механика этого кода прячется по Леви-Строссу в бинарных оппозициях. Везде он их находит. Человек/животное, природа/культура, сырое/вареное. Приготовление пищи помимо прямого смысла, понятного всем, имеет еще и скрытый смысл: люди готовят пищу, чтобы показать, что они не дикие животные (явное преувеличение!). Огонь и приготовление пищи – основные символы, отличающие культуру от природы.
Уже предшественник Леви-Стросса в антропологии Рэдклиф-Браун использовал понятие бинарных оппозиций в своих “законах оппозиции” (1930, опубл. 1931 и позже): австралийские аборигены мыслят парами противоположных понятий: слабый – сильный, черный – белый. Да вся идея была уже у Рэдклиф-Брауна – свои представления о социальных отношениях австралийский абориген переносит на животный мир и закрепляет в мифах и ритуалах. Рэдклиф-Браун умер в 1955…
А исходная идея оппозиций присутствует у лингвистов: это фонологические оппозиции.
Структуры разума легче раскрыть там, где люди тесно связаны с природой. История большей частью разрушила эту гармонию. Но есть уголки, где сохранился прежний образ жизни. Золотой век – это неолит. Образ жизни, наиболее благоприятный для человека. Задача антрополога (или этнолога) – изучить такие уголки и указать человечеству (современному обществу) путь спасения. Миссия – вернуть человечество в неолит. «Мне невкусен век, в котором мы живем», – сказал Леви-Стросс в интервью «Ле Нувель Обсерватёр» в январе 1967 г. (О вкусах не спорят, но на собственном вкусе нельзя строить историческую перспективу человечества!). Вот почему он объявлял основателем культурной антропологии Жан-Жака Руссо. Тот первым показал значение изучения чужих культур для познания своей и видел гармонию в первобытном, естественном человеке.
О плане индейских поселков Леви-Стросс пишет:
“То, что составляет деревню, это не ее территория и не ее хижины, а определенная структура, … которую воспроизводит любая деревня” (Леви-Стросс 1984: 113). “Кругообразное размещение хижин вокруг мужского дома имеет громадное значение в социальной жизни и отправлении культа. Миссионеры-салезианцы района р. Гарсас быстро поняли, что единственное средство обратить бороро в христианство – это заставить их покинуть свою деревню и поселиться в другой, где дома рaсположены параллельными рядами. Потеряв ориентировку по странам света, лишенные плана, который служит основой для их знаний, индейцы быстро теряют чувство традиций, словно их социальные и религиозные системы … слишком сложны для того, чтобы можно было обходиться без схемы, заложенной в плане деревни” (Там же, 104).
Описание наблюдательное и образное. А объяснение?
“Как бы кратко я ни описал общественную систему индейцев гуана и бороро, ясно, что в плане социологическом она имеет структуру, аналогичную той, которую я выявил в стиле искусства кадиувеу (Там же, 87).
Когда в плане есть круг, рассеченный на сектора, подыскать ему подобия на любом орнаментированном сосуде нетрудно. Если бы эти подобия были только на керамике кадиувеу…
Литература
Клейн Л.С. История археологической мысли. СПБ, 2 005.