Техномические элементы культуры

Культура служит механизмом для обуздания, “запрягания” (harnessing) энергии, то есть для связывания ее в целях использования.
И Уайт формулирует “основной закон эволюции культуры”: “культура развивается вместе с возрастанием количества энергии, ежегодно обуздываемой на душу населения” (он есть уже в первой его книге 1949). А средство обуздания – технология. При равной энергии прогресс зависит от развития техники.
Он даже предложил формулу на манер физических:
C = E + T,
где С есть culture, E – energy, T – technology.
Технологический аспект культуры у Лесли Уайта воздействует на другие ее аспекты – социологический, идеологический, сентиментальный (аспект чувства). Эту позицию можно определить как технологический детерминизм. Тут у Уайта близкое к марксизму понимание механизмов построения общества и механизмов развития культуры. Близкое, но отнюдь не совпадающее. У Маркса, как известно, практически вообще понятие культуры отсутствует в системе категорий исторического материализма, тогда как у Уайта это ключевое понятие. У Маркса базис воздействует на надстройки, но под базисом имеются в виду производственные отношения, поскольку именно они находятся внутри общества как системы. У Уайта же воздействие осуществляют непосредственно производительные силы, и то не все – без самих людей.
Стадии развития культуры разделены у Уайта революциями. В первобытное время единственной рабочей силой был сам человек, в единицах измерения энергии это 1/20 лошадиной силы. Затем следуют три революции: 1) аграрная, 2) топливная, 3) термоядерная. История человечества у Уайта есть, прежде всего, история техники.
Уайт измеряет общественный прогресс 1) количеством обуздываемой за год энергии на душу населения, 2) эффективностью технологических средств, с помощью которых энергия обуздывается, 3) количеством производимых продуктов и услуг. Советский этнограф Юлия Аверкиева (1979: 208) едко замечает: “Он измеряет эволюцию культуры в лошадиных силах”.
Для советской науки было привычно измерять прогресс, конечно, положением общественного строя на пятиступенчатой лестнице социально-экономических формаций. Капитализм выше феодализма, социализм выше капитализма и т. п. Но население социалистической Камбоджи уменьшилось на много миллионов человек всего за несколько лет социалистического правления – неужели это прогресс? Если же как-то измерять качество жизни, то и подавно социалистические страны не выдерживают проверки на прогрессивность.
Онако все эти измерения прогресса совершенно не учитывают успехов в социальной организации и в достижении гуманной морали, а они нередко гораздо важнее для людей.
В последней книге (1975) Уайт изменил представления о роли культуры. Прежние были чересчур телеологичны и оптимистичны. Всё равно, что считать функцией Земли – служить человечеству, кормить и поить его и т. п. Иллюзия жила, пока Уайт подобно большинству антропологов занимался первобытными культурами, дописьменными. Там можно видеть взаимную поддержку, кооперацию, равенство, законы гостеприимства. Словом, культура выступает как благожелательный опекун человечества.
С переходом к классовому обществу проявляются ее деструктивные начала. Культура оказывается фатальной, неуправляемой силой, схожей по масштабу со стихийными катастрофами – геологическими и космическими. Именно от культуры исходит уничтожение природы, опустошение целых местностей, загрязнение природной среды. С помощью достижений культуры происходит взаимное массовое уничтожение людей. С этими печальными констатациями Уайт ушел из жизни.
Клейн Л.С. История археологической мысли. СПБ, 2005