Системная классификация археологической науки

Просмотр понятия

Модернизм

Философия нового времени (модернизм) начинается с трудов Рене Декарта (1596-1650), внесшего в науку понятие дуализма. Идеи движения, генезиса означали разрыв с традицией Аристотеля, согласно которому природа стремится к покою. Идеи эволюции, прогресса пронизывают труды французских просветителей. История развития видится ими как циклы развития знаний и искусств, периодически нарушаемые периодами застоя и регресса. XIX век принес глобальные идеи теории эволюции, отраженной в теории Чарльза Дарвина. В это же время возникает марксизм, занимающий и в наше время свое почетное место в ряду глобальных эволюционных концепций. Ядро учения марксизма – прогрессивная смена общественно-экономических формаций [Долуханов, 2000: 17].
В середине XX в. активными сторонниками модернизационного подхода были Т.Парсонс, А.Инкелес, У.Ростоу, К.Кер, Л.Лернер, Д.Аптер, С.Айзенстадт. При всех нюансах сторонники этого подхода, доминировавшего на Западе в 1950-1965 гг., разделяли несколько базовых ценностей: мир представляет собой единую систему, устремляющуюся общим строем к единому будущему.
Модернистской точке зрения был свойственен сугубый исторический оптимизм, видение общего перехода от традиционализма к модернизму как магистрального пути исторического развития, убежденность в том, что у каждого государства (даже только что образовавшегося) есть достаточный потенциал для броска к модернистскому будущему, для уверенного подключения к мировой экономике и наиболее передовой демократии, создания царства закона и всеобщей образовательной революции, оставляющей традиционность музеям, а религиозную убежденность церковным учреждениям. Наука не знает границ и космополитизирует элиты всех стран, создавая планетарное сознание и общий язык.
Важно отметить, что теоретики модернистской школы не считали незападные общества внутренне цельными, гомогенными, самодостаточными. Да и за западным миром они не оставляли привилегий на недостижимую особенность. То была (едва ли не слепая) вера в то, что за исторически случайным выходом вперед Запада последует быстрая модернизация незападного мира, прежде всего России, и мировое сообщество отвратится от злосчастной реальности сегодняшнего дня в пользу лучезарной будущности. Короче говоря, национально особенное в России менее важно, чем то, что внутренне объединяет ее с Западом.
Модернисты не увидели вызова Запада как исторически сложившегося цивилизационного обгона остального мира, для них все дело заключалось в ускоренном развитии науки (которая интернациональна) и максимально быстром внедрении достижений науки в жизнь. В первые послевоенные десятилетия резкое изменение технологии, среды, обстоятельств жизни было названо в Западной Европе американизацией. Но как назвать тот же (пусть более медленный) процесс в остальном мире, в частности в России? Никакого термина, кроме модернизации, не было найдено, и светлая вера в конечное глобальное применение, основанная на победе технологии над идеологией, составляла основу перспективного видения тех, кто рассматривал конфликт России и Запада, конфликт первого, второго и третьего миров в широкой перспективе модернизации.
Эта точка зрения, доминировавшая до второй половины 60-х гг., встретила в дальнейшем препятствия, не поддававшиеся модернистской интерпретации, что и вызвало кризис модернизма как интерпретационной системы. Лучшие умы Запада увидели, что теории линейного прогресса, универсальных ценностей, действенность научного фактора в социальной сфере неадекватны реальности, касается ли дело коммунизма или трайбализма. В общезападной модернистской интерпретации стала все больше видеться идеология, а не хладнокровный критический анализ. Модернизм показал свою главную слабость в определении мотивации действий отдельных обществ, в частности России. Модернизм мог упростить видение международной мозаики, но он заходил в тупик, объясняя внутренние судороги находящегося под прессом примера и ценностей Запада остального мира. Модернисты в лучшем случае придавали смысл хаосу, но они не могли убедительно для всех интерпретировать мотивы и действия таких бросившихся вдогонку Западу стран, как Россия.
Реальность требовала более адекватной рационализации, и она была Западом найдена. Наступил второй послевоенный этап анализа дихотомии Запад-Россия.

[Предыдущее] [Просмотр] [Фрагмент] [В списке] [Следующее]